Вырица. Записки паломника

Почему я не прочитал о нем раньше? Ну почему я тогда о нем почти ничего не знал? Ведь всего днем позже, когда мы уже вернулись из Вырицы, я прочел эту книжку от корки до корки, залпом, на одном дыхании. И сразу захотелось вернуться, сразу показалось - знай я о нем все то, что узнал, всё было бы по-другому... А может, потому и не прочитал, что было бы по-другому? Ведь я бы ЗНАЛ, а так я просто ПОЧУВСТВОВАЛ. А потом, когда узнал, сразу поверил, потому что днем раньше увидел и почувствовал. И очень захотелось вернуться. А может, потому и не прочитал, чтоб обязательно захотеть вернуться...

- Простите, Вы не подскажете, как к церкви пройти?

- А вам какая церковь-то нужна? У нас их две.

- Нам к батюшке Серафиму.

- А! Так бы сразу и сказали, это вам любой скажет. Сейчас вот на эту дорогу выйдите и прямо, никуда не сворачивая, километра четыре, не заблудитесь. Можете на маршрутку сесть, правда, она не часто ходит.

- Да нет, мы как-нибудь пешком. Спасибо большое!

С утра моросит. Мы не взяли зонта, чем, похоже, очень обрадовали занудный питерский дождь. Мокрые волосы, мокрая одежда, насквозь мокрые башмаки... Солнца нет, только мышиного цвета небо без малейшего намека на просвет. А мы идем: нам сыро, зябко, у нас хлюпает в ботинках, и нам радостно. Отчего радостно? Да просто так. Просто Вырица, просто впереди старец Серафим. Я о нем не знаю почти ничего. Знаю, что старец, знаю, что жил совсем недавно. Да и всё, собственно. Преподобный Серафим ВырицкийХотя нет, были еще глаза. Была книжка «Старец иеросхимонах Серафим Вырицкий», которую я не успел прочитать, а в книжке фотография. На фотографии седобородый старец в схимническом одеянии. И глаза. Встретились... Зацепили... Проникли вглубь, что-то перевернули... Наверное навсегда. Что? Сразу и не скажешь, но что-то внутри уже не так, как было до - до того, как встретились, до того, как зацепили. Такой же взгляд, наверное, был у Пересвета - взгляд воина, сурового, немного усталого, но несокрушимого, наполненного молитвой - глубокой и настоящей.

Тогда, в 1380-м, за спиной - застывшее в напряженном ожидании русское войско, впереди - черная стена монгольских полчищ в десять верст, а между - только двое: один - увенчанный воинской славой великан Челубей, другой - без доспехов, в черной схиме, молодой монах Пересвет. Один на один. Но мы не могли не победить, потому что в бой с молитвой, потому что над войском черный великокняжеский стяг с золотым образом Спасителя, потому что прочитана уже пред всей ратью посланная князю от Преподобного Сергия Радонежского грамота, потому что всё-таки не один на один, потому что с Богом!

И через пять с половиной столетий - непобедимая германская военная машина, подмявшая под себя всю Европу, рвущаяся к сердцу России - Москве. А против нее старый монах-схимник, один, на камне, пред образом своего небесного покровителя Серафима Саровского и Богородицы. Тысячу ночей!

Зима 1942-го. Вырица. «Келейнице старца матери Серафиме приснился сон: старец Серафим в валенках и белом халате гонит по заснеженному полю множество вооруженных немецких солдат, которые в ужасе бегут от него. Утром, когда мать Серафима подошла за благословением, старец сказал: «Видела? Пойди теперь посуши валенки и халат». Действительно, ночью он выходил в зимний сад и молился на камне в валенках, набросив на себя белый халат, для маскировки, чтобы соседи не увидели. Валенки и халат, как вспоминала мать Серафима, были мокрыми. Как старец выдерживал эти ночные бдения при его больных ногах - одному Богу известно». Но это я узнал днем позже. А пока... Пока только глаза.

Четыре километра позади. Дошли. Возле деревянной церковной ограды автобус с иногородними номерами. Сбылось пророчество старца о том, что Вырица станет местом паломничества, куда будут притекать православные со всей России. Но о пророчестве я тоже узнаю только завтра.

Подходим к красивым церковным воротам, увенчанным образами Спасителя и Богородицы. Внутри отчего-то всё напрягается и замирает. Кажется, переступишь ворота, и что-то произойдет. Странно, но я волнуюсь. И нет на то причины, а трепет есть. Странно.

А вокруг красиво, красиво по-настоящему, по-русски. Аккуратный сруб храма, потемневший от сырости, крыльцо с двумя симметричными лесенками, луковица из осинового лемеха (продолговатых, слегка изогнутые дощечек в форме лопатки), мы видели такие в Новгороде. За храмом погост, такая же рубленая часовня, рядом с которой пестрят платочки паломниц. Вырица. Храм Казанской иконы Божьей МатериИ эти платочки, и лес вокруг, и даже травка под ногами - всё такое родное, милое сердцу, известное, кажется, с рождения, а может, и раньше. И воздух дышит покоем и умиротворенностью, а в нем негромкие слова акафиста преподобному Серафиму Вырицкому. Они доносятся из часовни. В часовню не пройти, паломники заняли все внутреннее пространство. И лишь поверх спин и голов православных, ютящихся на трех ступеньках перед входом в часовню, через открытую дверь можно, если приподняться на носочки, увидеть спину читающего акафист батюшки и живые цветы над высокой, в рост, иконой. Так было и раньше, при жизни старца. Маленькая комната была не способна вместить всех приезжающих, и люди ожидали своей очереди на лестнице и во дворе. Часто батюшка Серафим сам приглашал особо нуждающихся в помощи. Тогда на лестницу выходила келейница старца, мать Серафима, и говорила: «Где тут такой-то и такой-то, который приехал к батюшке оттуда-то и оттуда-то. Пройдите, батюшка зовет», чем немало удивляла приглашаемых, ранее не бывавших у отца Серафима и никому не называвших своих имен.

Акафист окончен. Паломники, приложившись к могилке преподобного Серафима и помазавшись маслицем из стоящей на ней лампадки, потихоньку покидают часовню. На их место проходят те, кто до того стоял снаружи. Мы присоединяемся к этой живой цепочке. Вот мы уже и в часовне, вот уже батюшка Серафим. Нет, не просто могилка, а сам батюшка! Его незримое присутствие ощущается почти физически. Его просто нельзя не почувствовать. И кажется, знает он, кто зачем пришел, кому чем помочь надо. Лучше нас самих знает. Но хочется рассказать ему все, открыться, довериться, а в ответ услышать: «Не как ты хочешь, а как Бог даст».

С этих слов начинался монашеский путь преподобного Серафима, с этими словами прошел он сталинские лагеря, этими словами напутствовал он своих духовных чад в последние дни земной жизни.

«Не как ты хочешь, а как Бог даст», - сидевший на мостовой крестьянин в рубище громко повторял только одну эту фразу. А Бог дал, что в этот момент проезжал рядом успешный и состоятельный купец Василий Николаевич Муравьев, заметил горемыку и пригласил к себе в карету. Крестьянин рассказал, что в родной деревне остались у него семеро детей, жена и отец, больные тифом. Соседи боялись заразиться и в дом к ним не заходили. Отец отправил его в город, чтобы продать единственную лошадь, а на вырученные средства купить корову, чтобы хоть как-то выжить. Повел крестьянин лошадь в город, продал ее, но деньги у него отняли, так как он был очень слаб от голода и не мог сопротивляться обидчикам. Тогда он сел на мостовую и заплакал. Домой с пустыми руками возвращаться было невозможно. Решив умереть здесь, крестьянин повторял как бы сам себе: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!».

Тогда Василий Николаевич поехал с ним на рынок, купил пару лошадей, телегу, нагрузил ее продуктами, привязал к ней корову, затем подвел крестьянина к телеге и дал ему в руки вожжи. Тот стал отказываться, не веря своему счастью, на что получил ответ: «Не как ты хочешь, а как Бог даст».

Василий Николаевич приехал к себе домой, отпустил кучера и перед тем, как идти к жене, вызвал парикмахера. Тот пригласил его сесть в кресло, но Василий Николаевич взволнованно ходил по комнате, произнося вслух: «Не так, как ты хочешь, а как Бог даст». Парикмахер снова предложил свои услуги, но хозяин повторял: «Не как ты хочешь, а как Бог даст».

Вдруг парикмахер упал на колени: «Барин, откуда ты узнал про меня, окаянного?» - и признался, что хотел убить его и ограбить. Василий Николаевич дал ему денег и велел исчезнуть из города.

После этого случая он раздал большую часть своего состояния, сделал вклады в Александро-Невскую Лавру, в Воскресенский Новодевичий женский монастырь, оставил значительные суммы служащим в его деле, а сам принял монашеский постриг с именем Варнава, а еще через несколько лет, с принятием схимы, нарекается Серафимом и избирается братией духовником Александро-Невской Лавры.

Сколько выпало на долю старца испытаний... Арест, заключение, немецкая оккупация, тысяча ночей в молитвенном стоянии ни камне, болезни, болезни... «Не как ты хочешь, а как Бог даст».

...Наступила весна 1949 года. Старец сильно болел. Чада молились об исцелении духовного отца, говорили, что очень жалко расставаться с батюшкой. Отец Серафим на это отвечал: «Неужели вы думаете, что Господь не услышит? Да если я протяну руки к Нему, Он сразу исцелит. Но не как я хочу - Вырица. Часовня преподобного Серафима Вырицкогобуди, Отче, воля Твоя, а не моя отныне и во веки. Пусть любые болезни посетят - да будет воля Твоя!». 3 апреля 1949 года в доме на Майском проспекте мирно отошел ко Господу старец Серафим. Целую неделю в Вырице чувствовалось благоухание...

Сколько раз в тот день мы заходили в часовню? Три, пять? Я точно не помню. Помню только, что очень не хотелось уходить, помню, что, несмотря на морось, сердце отогревалось, помню, что почувствовал. А на следующий день я прочитал, и прочитанное уже не было таким удивительным, потому я уже знал батюшку, потому что мы уже познакомились вчера.

Источник:   http://bestblog.freeoda.com/?p=24

Если отзыв Вам понравился и Вы хотите тоже посетить эти святыни, то приглашаем ознакомиться с соответствующими паломническими турами.